Почему частая смена половых партнеров опустошает женщину. Частая смена половых партнеров – приятные воспоминания и неприятные последствия

Сегодня я начинаю разговор о закономерностях существования пары, в которой оба партнера - зависимые. Напомню главное. В «обычной жизни» зависимостью называют поведение, которое субъективно переживается как вынужденное: человек чувствует, что не свободен остановиться или продолжить что-то делать.

Обращение за помощью происходит, когда становится очевидным вред повторяющихся действий, а их «отмена» вызывает очень неприятное состояние, от которого надо срочно избавиться. Человек хочет избавиться от «навязчивых действий», игнорируя (когда формулирует запрос к терапевту) невыносимость их «отмены». Получается, что зависимость - это нужда во внешнем объекте, присутствие которого позволяет вернуться в эмоционально стабильное состояние.

Многие не осознают и самого факта своей зависимости. Они жалуются на усталость от бесконечной работы, домашних дел, заботы о супруге или ребенке, считая свое поведение «единственно возможным», а свое состояние «естественным», и не понимая, что проблема в том, что у них просто нет выбора делать это или не делать.
Того, кто находится в плену повторяющихся действий и тревоги, называют зависимым, а того или то, в чем он нуждается и к кому обращены и направлены его действия, - объектом зависимости.

Зависимый человек часто может внятно описать «последовательные этапы» своих «отношений с объектом зависимости»: счастливое слияние, когда нет тревоги и полное согласие; нарастание внутреннего дискомфорта и стремление от него избавиться; состояние пика напряжения и стремления «слиться с объектом зависимости» (как раз фаза повторяющихся действий); момент овладения объектом и облегчения; «откат» - самонаказание за то, что «снова сделал это».

Примеры из практики: Олег рассказывает, как он начал употреблять химические вещества:

«Лет до 15 мне было все время плохо, я жил в тревоге, раздражении, конфликтах с родителями; однажды мне дали попробовать героин и я понял, что такое «хорошо»; вся моя дальнейшая жизнь - это поиск вещества, облегчение и страх, что я снова мог умереть, - и новый поиск, чтобы не чувствовать всего этого ».

Марина:

«Я долго была одна и вот я встретила Его, это был момент счастья и надежды, который очень быстро сменился постоянной тревогой за наши отношения; пока я не встречусь с ним, я не верю, что мы вместе, я постоянно его дергаю в требованиях встреч, чем раздражаю и отпугиваю, и ничего не могу с собой поделать, я на все согласна, лишь бы иметь возможность видеться с ним так часто, как мне надо».

Андрей:

«Я давно понял, что выходные это ад, я предоставлен сам себе даже в семье; как будто что-то давит и скручивает изнутри, если я не в потоке дел; я очень устаю и мало времени провожу с семьей, что вызывает постоянные конфликты, но как будто это лучше, чем паузы и то, что у меня внутри».

Очевидно, что все эти люди обнаруживают какой-то дефицит внутри себя, оставаясь без «объекта зависимости», и пока этот дефицит сохраняется, нужда во внешнем объекте никуда не денется, а значит, и тревога, связанная с риском его утраты.

Эта тревога называется сепарационной, а внутренний дефицит - недостаточностью самоподдержки, уверенности в том, что «Я хороший, ценный, могу быть любим», и надежды, что «все будет хорошо».

Этот дефицит восполняется через контакт с партнером, который постоянно извне своими действиями, словами, уступками, поощрениями подпитывает недостаток самоуважения и самоприятия партнера.

И химическая зависимость, и эмоциональная «устроены» одинаково. Дальше я буду говорить об эмоциональной зависимости, где «объектом» является другой человек.

Взаимная нужда может быть очевидна для обоих партнеров, а может - только для одного. В первом случае их отношения могут быть более-менее гармоничны, каждый заботится об их сохранности, во втором случае - баланс в паре нарушается, один чувствует и ведет себя уверенно и свободно, другой - тревожно и подчиненно, первый приписывает партнеру власть над собой, а второй пользуется этой властью.

Партнер - «хороший», когда он успешно справляется со своей «функцией»: дает нужное количество любви и признания, всегда оказывается рядом, способен вселить надежду и успокоить тревогу, но как только он оказывается непредсказуемым в своих оценках и поступках, отклоняется от «привычной схемы» - тут же становится «плохим».

Если человек в данный момент не состоит в партнерских отношениях, то это не значит, что у него нет объекта зависимости. В этом случае объектом зависимости можно назвать тот «свод правил» - интроектов, которым он привык следовать в жизни и которые его ограничивают изнутри, мешают жить в соответствии со своими потребностями, заставляют все время оглядываться на других, бояться их обидеть, разозлить, вызвать их негативную оценку и так далее.

Пока я один - я сам себя ограничиваю, «голосом» родной тети, например, а когда я вместе с кем-то, то я эту функцию «препоручаю» партнеру и думаю, что это он меня ограничивает…

Самая страшная угроза, которую осознают практически все зависимые люди, - это угроза утраты тех отношений, которые сложились, какими бы они ни были - благополучными или мучительными. В этом случае сепарационная тревога может иметь внутренний смысл угрозы физической утраты объекта привязанности, утраты его любви или уважения.

Для избегания этой угрозы у зависимых людей есть надежные способы: полностью удовлетворять партнера и стремиться к максимальной близости с ним во всем, или вообще не приближаться эмоционально, используя партнера только как внешний объект - сексуальный или «приз за достижение», и порывая с ним отношения, как только начнут возникать чувства нежности и привязанности.

Мечта зависимого человека - это возможность найти волшебный способ навсегда устранить сепарационную тревогу, то есть удержать партнера в его функции рядом с собой навеки.

Формирование зависимого паттерна

Для поиска ответа я обращусь к тому периоду, когда зависимость естественна и неизбежна для человека - к детству.
В каждом «физически - психологическом» возрасте ребенок нуждается в особом сочетании объема и качества фрустрации и поддержки со стороны родителя для овладения новыми навыками владения своим телом и своей психикой.

Если этот баланс оптимален, то ребенок обучается новым действиям и новым переживаниям, у него формируется чувство уверенности в себе. Если же нет, то овладение навыком либо задерживается (родитель делает за ребенка больше, чем требуется, предоставляет ему меньше ответственности, чем он мог бы освоить), либо навыки формируются рывком («скорее бы ты вырос уже!»), без опоры на прочный фундамент повторения и тренировок. В обоих случаях у ребенка формируется неуверенность в своих силах.

В зависимости от того, что именно одобрял родитель, - покорность, покладистость, опору на родительскую поддержку при снижении собственной инициативы, или наоборот - самостоятельность, инициативность и эмоциональную отстраненность ребенка, он так и вел себя с ним и с окружающими.

Отклонение от этого стиля поведения наказывалось родителем эмоциональным отчуждением от ребенка. И для маленького человечка - это самое страшное, поскольку угрожает утратой связи с родителем, потерей его поддержки, а он еще не чувствует себя способным самостоятельно выживать в мире.

В результате ребенок так и не получил подтверждение, что его потребности имеют значение, и могут быть удовлетворены теми, от кого он зависим в силу своего возраста.

Если ребенок не может получить удовлетворения от родителя, обращаясь к нему прямо, то он начинает изучать, как этого удовлетворения можно добиться иначе. «Исследуя» мать, ребенок начинает использовать ее собственную потребность в контакте, откликаясь на нее так, как она хочет - цепляясь за нее или держась на дистанции.

В результате интроецируются не столько нормы и правила, сколько целиком стиль поведения. Это и есть зависимое поведение, то есть зависящее от одобрения родителя и устраняющее тревогу. Такое поведение может быть как прилипающим, которое и принято называть зависимым, так и отчужденным, которое я буду называть контрзависимым.

К слову: внутри каждой тенденции мы тоже можем наблюдать два состояния - благополучия или компенсации и не благополучия, то есть фрустрации.

В состоянии компенсации зависимый человек будет выглядеть теплым, общительным, с разной степенью навязчивости в своей заботе и тревожно озабоченным мнением о себе окружающих, стремящимся предотвратить конфликт и любые проявления агрессии.

В состоянии декомпенсации этот же человек может быть агрессивно требовательным, обидчивым, крайне навязчивым и как будто лишенным всяких представлений о такте и личностных границах.

В состоянии компенсации контрзависимый человек будет выглядеть самодостаточным, отстаивающим свою позицию, смелым и независимым.

В состоянии декомпенсации он может обнаружить состояния беспомощности, парализованности инициативы, испуганным или агрессивным до жестокости. Этот феномен называется «внутриличностное расщепление», я буду говорить о нем позже.

Постепенно ребенок обучается такому поведению в отношении родителя, которое его минимально ранит, обеспечивает удовлетворение потребностей, предотвращает угрозу наказания, улучшает эмоциональное состояние.

Он добивается своего, заменяя прямое обращение к матери со своими чувствами и потребностями на действие в ее адрес, то есть обучается провоцировать в другом человеке эмоции, которые подталкивают мать на необходимые «провокатору» действия.

Можно вызывать в другом человеке такие эмоции, которые он захочет продлить, но также и те, от которых он захочет избавиться. Вместо обмена чувствами обучаются обмениваться действиями, которые «переводятся» как сигналы любви или отвержения.

Взаиморегуляция (узнавание и учет эмоциональных сигналов друг друга для поддержания отношений) уступает место взаимному контролю. Постепенно развивается система эмоционального воздействия друг на друга, принуждающая партнеров к взаимным действиям как к единственному средству избавиться от напряжения или продлить удовольствие. У ребенка нет альтернативы, как себя вести, чтобы выжить, ему приходится подчиняться сильному…

Зависимый человек научается распознавать только те чувства, которые ему назвали и помогли соотнести с телесными ощущениями. Вот это - «страх», это означает «опасность», а вот эти ощущения называются «усталость» и означают потребность в отдыхе.

Если ему твердили, что злиться и обижаться плохо, то высока вероятность, что он не будет распознавать в себе эти чувства или не будет знать, что с ними делать. Такой человек вырастает с «пустотами» в опыте, он умеет только то, что «было можно» в его семье.

Чем жестче были внутрисемейные требования, тем уже оказывается диапазон чувств и поведения человека в будущем. Кроме того, родитель, требуя от ребенка определенного поведения и наказывая за «отклонения», часто оставляет его один на один с тяжелыми переживаниями, которые «застревают» в нем болью, страхом, бессилием.

С ребенком не говорят о них или отвергают его страдание как малозначимое. Или вместо сочувствия и внимания он получает подарок - игрушку, конфету, вещь. Как будто этот предмет, каким бы ценным ни оказался, способен заменить живую любовь и отклик на чувства.

И человек оказывается неспособным иметь дело с собственными переживаниями, возникающими в результате фрустраций, иначе, чем избегать ситуаций, где они могли бы возникнуть. Или «утешаться» суррогатом любви - вещью, едой, химическим веществом.

А дальше психика стремиться «доразвиться», научиться тому, что не смогла - не захотела - не сумела развить в отношениях с родителем. Наши неуспехи требуют «нового завершения», компенсаций, они остаются в памяти бессознательного, сохраняя вызванное ими напряжение. Те из них, которые сопровождались переживанием бессилия и беспомощности, запоминаются особенно прочно, и эффект незавершенного действия «ответственен» за повторяющиеся попытки «переписать сюжет», устранить боль поражения.

В повторяющемся паттерне мы воспроизводим наш опыт бессилия в надежде но «новое решение», «восстановление справедливости», закрепившийся в отношениях с родителями нашего детства. Повторяется структура отношений, с их ожиданиями и фрустрациями, способы поведения, сформированные ребенком, на основании выводов (травматические решения), к которым пришло детское мышление с его наглядно-действенными и алогичными свойствами.

Травматический опыт пугает и останавливает возможность экспериментирования с ним, отсюда такая ригидность детских паттернов внутри взрослого. Вырастая, мы повторяем эти схемы с другими людьми и в отношениях совсем другого типа - любовных, дружеских.

С ними мы неосознанно оживляем и свои надежды (эти люди ассоциативно, своим поведением и манерами напоминают нам «главных фрустраторов» детства), и свои попытки удержать их в той функции, в какой они нужны были нам тогда, и те способы воздействия, которыми мы пользовались в детстве.

Однако приемы, которые позволяли нам в детстве «добыть» любовь или избежать наказания в отношениях со взрослыми, теперь могут оказаться весьма неудачными в отношениях с равными партнерами, которые либо не поддаются на наши манипуляции, либо умеют манипулировать еще более изысканно, и все время нас «переигрывают», лишая необходимого «объема» любви и признания. То, что в детстве было единственно успешным поведением в отношениях с родителем, во взрослой жизни становится ошибкой.

Но травматический опыт упрям: это «работало» тогда, а значит, может сработать и снова. Надо лишь сильно постараться, поискать кого-то более подходящего, легко откликающегося, то есть выросшего в похожих условиях и поддающегося на те же манипуляции. Это и есть «хороший партнер» для зависимого человека.
Так повторяется поведение, основанное на страхе потери и переживании нехватки собственных ресурсов. Это - «матрица» отношений привязанности из нашего прошлого.

Условия нового развития

В обычной жизни зависимый находит «приблизительное» решение - он выбирает такого же травмированного человека, который будет выполнять эту роль ради «не расставания». Но здесь его ждет сильное разочарование: тот, другой, хотя и признал, что главная ценность - оставаться вместе, но тоже хочет восполнения своих дефицитов в области самоподдержки, и одних гарантий на «вечность связи» ему мало.

Зависимому человеку трудно быть «ресурсом любви и уважения» для партнера в силу своей собственной нуждаемости. Именно поэтому отношения двух зависимых людей всегда конфликтны, несмотря на «общий интерес» в главном - навсегда быть вместе.

Они не могут расстаться, но и не могут быть счастливы, поскольку их способность выполнять родительскую функцию друг для друга ограничена их хорошим состоянием, а в своей декомпенсации, в «трудную минуту», каждый из них может заботиться только о себе.

Партнер это переживает как - «он меня бросает». «Трудная минута» - это ситуация, где столкнулись интересы обоих, и у каждого актуализировалась сепарационная тревога. Поскольку избежать столкновения интересов в совместной жизни невозможно, то для каждого регулярно повторяются ситуации сепарационной тревоги, периоды надежды, когда партнер «правильно функционирует», сменяются периодами разочарования и отчаяния, когда партнер «бросает» (вечность «слияния» постоянно подвергается новым угрозам его разрыва, то есть происходит ретравматизация обоих).

Эти циклы бесконечны и причиняют страдания, поскольку отказаться от надежды невозможно, а сохранять ее постоянно не получается.

Почему «это» не «лечится» жизнью?

Если мы говорим о невротическом развитии, то речь идет о признании невозможности прежней близости с родителем, прошлой безопасности, признание, что чего-то в жизни не случилось и не случится уже никогда, и чего-то ты оказался лишен в отличие от других.

Сначала столкновение с этими фактами переживается как насилие над собой, вызывая отчаяние и ярость, отрицание утраты и попытки найти компромиссное решение (чем и становятся зависимые отношения с их «вечностью» и слиянием).

Конечно, это непросто, вместе с потерей надежды на обретение «идеального родителя» человек утрачивает куда больше - мечту о чуде «вечного детства» с его «безнаказанными» удовольствиями и подарками…Решением здесь будет не осуществление мечтаний о слиянии или воспроизведение страданий отделения, а проживание чувств, которые были избегнуты в результате образования невротических схем.

Горевание - естественный процесс примирения с невозможным и принятием ограничений жизни. В этой своей функции оно становится доступным только в подростковом возрасте, когда личность уже достаточно прочна, чтобы опираться на внутренние ресурсы, поддерживающие ее психологическое существование, и утрата объекта любви детства или мечты о его обретении может быть осмыслена и принята как неизбежная для всех людей часть жизни.

Партнером, который будет заботиться о зависимом, отказываясь от собственного прямого удовлетворения, может быть тот, кто сам способен обеспечивать себе «контейнер» для тревоги, то есть функционально не нуждаться в другом.

При этом, чтобы он не истощался, удерживая свои границы от «манипулятивных вторжений», и сохранял расположение к зависимому, ему должна быть какая-то компенсация. Самым подходящим для этой роли оказывается… психотерапевт: человек внешний относительно обычной жизни зависимого, и, в силу своих профессиональных знаний, умеющий «правильно заботиться».

С одной стороны, терапевт стабильно присутствует, с другой - в контакте с зависимым он находится не всегда, а в строго отведенное время, а деньги, которые получает за свою работу, и есть необходимая компенсация за его усилия в отношении чужого для него человека.

Деньги - это посредник между клиентом и терапевтом, дающий последнему возможность удовлетворения в любой подходящей для него форме, не используя эмоциональный контакт с клиентом для удовлетворения своих потребностей в любви и уважении. А это и означает, что личной заинтересованностью терапевта будет развитие личности клиента, а не удерживание его в некой «роли» рядом с собой.

В регулярной терапии за счет устойчивого сеттинга удается воспроизвести ситуацию развития отношений привязанности, в которой присутствует и поддержка (надежное присутствие и эмпатическое понимание состояния зависимого и его конфликтов, что позволяет терапевту сохранять принимающую позицию и перед лицом агрессии, и перед лицом любви клиента, удерживаясь при этом от вовлеченности в жизнь и переживания зависимого, что ограждает терапевта от вторжений в обычную жизнь клиента и сохраняет границы отношений), и фрустрация для зависимого (ограниченное время присутствия терапевта, соблюдение дистанции в отношениях).

Это дает ему возможность снова актуализировать, пережить и завершить те травмирующие чувства, которые связаны с непостоянным присутствием объекта и его несовершенством, что и составляет суть фрустраций детства в области привязанности. В отличие от реального партнера, который не сможет обеспечить необходимые условия для развития, каким бы «хорошим» он ни был, в силу личной заинтересованности в удовлетворении своих потребностей именно в контакте с зависимым.

Мы становимся людьми потому, что нас любят, то есть обеспечивают необходимым эмоциональным вниманием. Эмоциональная связь - это нить, которая соединяет нас с миром других людей. И прорастает она внутри человека только в ответ на существующую рядом такую же потребность в привязанности. Если она оказалась оборванной или недостаточно прочной, чтобы давать чувство причастности к другим людям, то восстановить ее можно только через новое обращение в эмоциональный контакт.

Если человек вырастает с «дефицитом любви», то есть с опытом невнимания к своей эмоциональной жизни, это приводит к формированию цепляющегося или отчужденного поведения в той или иной степени. Одни пытаются восполнить этот дефицит в любых более-менее подходящих отношениях, а другие и вовсе отказываются от эмоционально близких отношений.

И в обоих случаях люди очень чувствительны к угрозе нового невнимания, то есть остаются зависимыми. То, что рождается, существует и «повредилось» в контакте, может быть сформировано и восстановлено только в контакте, то есть в ситуации эмоциональной откликаемости одного человека на другого.

И этот отклик должен соответствовать «потребностям возраста повреждения». Это и есть «травма развития» - повреждение эмоциональной связи с человеком, от которого зависело выживание ребенка.

Для ее диагностики и использования в процессе установления новых эмоциональных связей требуются особые знания и навыки. Травму развития невозможно «вылечить» внутренними самоманипуляциями или только манипуляциями с внутренними объектами под чьим-то руководством, а уж тем более - технологиями, меняющими параметры восприятия.

Бессознательное можно пытаться обманывать, часто оно «радо обманываться», поскольку «хочет» гармоничной жизни. Но оно не настолько «глупо» или «маниакально-радостно», чтобы не распознать, что изменение параметров восприятия и «перекодировка сигналов» - это не любовь и не забота.

Травму развития, чувства, ее сопровождающие, повышенную чувствительность к факторам травмы можно подвергнуть десенсибилизации, снизить интенсивность ее переживания, но устранить переживание нехватки любви и признания, чувства собственной уязвимости без восстановления прочной и безопасной эмоциональной связи с другим человеком - невозможно.

И в этом смысле травма развития принципиально отличается от ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство) как от травмы взрослой личности, обладающей изначально необходимым потенциалом для жизни и развития.

Взрослый человек оказывается в плену детских ран и ограничений, которые стали самоограничениями, естественными настолько, что другая жизнь просто не мыслится, а способы их «залечивания» или избегания оказываются ригидными и неудобными… Такую фиксацию чувств и способов поведения, сформировавшихся в детстве и не получающих развития и во взрослой жизни, называют инфантильным неврозом. И эта «рана» не залечивается жизнью.

Инфантильный невроз может смягчить свои формы за счет приобретения человеком опыта и прироста мудрости (если последнее происходит). Но в жизни тех людей, у которых в прошлом было много насилия, особенно физического, он не может даже смягчаться.

Зависимый человек видит свое «счастье» как восстановление «хорошего слияния» с «добрым объектом», восполняющим все его дефициты и возмещающим все нанесенные ущербы. И это мечта имеет корни в очень раннем детстве, когда мама была еще так могущественна, что могла «собой закрыть» все фрустрации ребенка. Но чем он становился старше, тем сложнее одной маме было удовлетворять все его потребности, да еще так, чтобы избежать фрустраций.

Разочарование в мощи мамы и принятии на себя функций заботы все в большем объеме - естественный процесс развития человека. Если случилось так, что ребенок раньше времени узнал тяжесть фрустрации и боль одиночества, когда эмоционально еще не был готов с ними справиться - этот ущерб невосполним. Никто не «закроет собой» все «провалы» в жизни взрослого человека. И «лечение» заключается не в воспроизведении первичного симбиоза, а в переживании его утраты.

К сожалению, жизнь устроена так, что не дозирует нагрузки, и раненый взрослый получает в ней новые травмы.

Терапия становится ресурсом для «выздоровления» в том смысле, что внутри терапевтических отношений возможно как раз «дозированное» разочарование, такое, которое человек может «переварить» без ущерба своему самоуважению и чувству защищенности и постепенно наращивать внутреннюю устойчивость.

Очевидно, что современное общество относится к вопросам интимной жизни, куда более раскрепощенно и свободно, нежели во времена наших бабушек и дедушек. Такие понятия как внебрачные отношения, раннее начало половой жизни и частая смена половых партнеров не вызывают у большинства людей осуждения и отторжения. Личная жизнь, наконец, получила ту самую «неприкасаемость» и «невмешательство», к которым всегда стремилась раскрепощённая, свободная от предрассудков молодёжь.

Однако вместе с целой гаммой приятных ощущений и сексуальных удовольствий, пришел также огромный набор медицинских проблем и заболеваний, которые стали темной стороной такой красивой на первый взгляд медали свободных отношений. Неожиданно выяснилось, что даже серьезный подход к предохранению не уберегает от ряда патологий, которые могут серьезно отразиться на дальнейшем половом здоровье, в том числе влияя и на уровень фертильности обоих партнеров.

Опасности беспорядочной половой жизни

Секс на одну ночь может стать невероятно ярким воспоминанием, как для женщины, так и для представителя сильного пола. При этом, к сожалению, эти воспоминания не всегда приятны, ведь, как правило вступая в случайные отношения, не удается узнать даже минимум информации об образе жизни партнера. В результате, ночь ни к чему не обязывающей любви, может окончиться настоящей проблемой, а в некоторых случаях даже трагедией. Чего же стоит опасаться?

Инфекции, передающиеся половым путем

Медики выделяют ряд заболеваний, приоритетным способом передачи которых выступает половой контакт. Данная категория болезней отличается скрытой опасностью, ведь зараженный человек длительное время может не догадываться о наличии в своем организме инфекционного возбудителя и отмечать бессимптомное течение болезни. В этот период пациент уже представляет угрозу для своих половых партнеров и может стать источником распространения болезни. К наиболее распространенным инфекциям, передающимся половым путем (ИППП) относят следующие возбудители:

• комбинация бактериальных возбудителей.

Большинство перечисленных выше агентов, характеризуются низкой чувствительностью к медикаментозным препаратам и длительное время никак не проявляются. Признаками заражения могут выступать такие нехарактерные явления как дискомфорт и зуд в области половых органов, необычные выделения, боль внизу живота, снижение половой активности, высыпания в аногенитальной зоне, нарушения менструального цикла у женщин. У мужчин заболевания передающиеся половым путем нередко вызывают такое неприятное явление как эректильная дисфункция или , а также существенно снижает фертильность. Заподозрить наличие в организме пациента половой инфекции можно уже после изучения .

Медики утверждают, что столь высокий процент бесплодных пар, объясняется во многом именно наличием активной или скрытой половой инфекции в организме одного из партнеров. Особенно же опасны ИППП для женщин во время беременности, ведь воспалительные процессы органов репродуктивной системы, которые они провоцируют, могут стать причиной выкидыша и не вынашивания плода. Кроме того, при сохранении беременности, ребенок, скорее всего, родится зараженным и будет иметь генетическую предрасположенность к присоединению дополнительных инфекционных заболеваний. Именно поэтому крайне важно выявить и устранить скрытые заболевания половых путей еще на этапе планирования беременности.

К сожалению, обеспечить стопроцентную защиту от заболеваний, передающихся во время сексуального акта, не может даже презерватив. Это объясняется вероятностью открытого контакта слизистых оболочек половых органов, а также риск разрыва или самопроизвольного снятия средства контрацепции. Если это случилось, следует помнить, что заметив у себя любые подозрительные симптомы, необходимо как можно скорее обратиться к специалисту – , урологу, венерологу или , который назначит прохождение комплекса и разработает рациональную схему антибиотикотерапии с учетом конкретного возбудителя. Нельзя все же не отметить, что лечение инфекционных заболеваний половой сферы часто оказывается длительным и дорогостоящим, особенно если речь идет о нескольких патологиях одновременно.

Сделать комплексный достоверный анализ на инфекции передающиеся половым путем (ИППП) можно в многопрофильной клинике Радуга, где применяются новейшие методики исследования биологического материала, в том числе и .

Изменение индивидуальной микрофлоры половых органов

Интересно, что даже в случае если новый половой партнер полностью здоров и отношения с ним обещают быть серьёзными и продолжительными, женщина может столкнуться с серьезными проблемами интимного характера. В первую очередь возникает дискомфорт и нехарактерные проявления, как результат изменения естественной микрофлоры при смене полового партнера. Здесь на передний план выступает знакомая многим женщинам молочница. Данный патологический процесс развивается в результате активации и размножения грибковых агентов, которые в норме являются одним из условно патогенных компонентов микрофлоры здорового человека. Симптомы молочницы знакомы многим:

• дискомфорт и сухость слизистых оболочек половых органов;
• боль внизу живота;
• характерные белые творожистые выделения;
• зуд и жжение в области наружных половых губ и влагалища;
• неприятные ощущения в процессе полового акта;
• снижение фертильности и не наступление беременности.

Также при нарушении индивидуального баланса микрофлоры снижается естественный местный иммунитет и повышается риск заражения различными инфекционными агентами, которые провоцируют воспалительные явления.

Повышение риска развития рака шейки матки

Многочисленные исследования подтвердили тот факт, что у женщин имеющих случайные половые связи в несколько раз повышается риск развития такого страшного онкологического заболевания, как рак шейки матки. Как стало известно в последние годы, причиной такого злокачественного процесса выступает вирус папилломы человека, который и передается половым путем. Именно эту форму папилломавируса рискует приобрести человек, предпочитающий свободные отношения. Несмотря на то, что разработана эффективная , лучшим способом профилактики рака шейки матки является контроль половых контактов и серьезное отношение к сексу.

Высокая вероятность заражения ВИЧ

Заразиться вирусом иммунодефицита человека вероятнее всего при контакте с малознакомым партнером. Дело в том, что чаще всего случайные связи имеют обоюдное одобрение, так как в большинстве случаев для партнеров такое поведение является нормой. Исходя из этого, крайне сложно контролировать состояние своего здоровья после каждого случайного контакта, что повышает риск заражения ВИЧ.

Только своевременная диагностика всех перечисленных выше заболеваний, даст возможность устранить патологию и сохранить половое и репродуктивное здоровье. Сдать полный , в сфере гинекологии и репродукции, а также на обнаружение инфекций передающихся половым путем и ВИЧ можно в современном диагностическом центре Радуга, где все исследования проводятся быстро, гарантируя высочайший уровень точности и достоверности.

О врачах

Запишитесь на прием к врачам акушерам-гинекологам высшей категории - и уже сегодня. Мы сделаем все, чтобы принять вас как можно быстрее. Клиника Радуга расположена в Выборгском районе Санкт-Петербурга, всего в нескольких минутах ходьбы от станций метро Озерки, Проспект Просвещения и Парнас. Смотрите .

От этого места и до низа все сказанное будет лишь моим личным мнением, основанным на наблюдениях и соц.опросах. Никакой научной подоплеки, ни в коей мере. Желаете оспорить – милости прошу в комментарии.
Почему девушки так часто меняют своих сексуальных партнеров, не задумываясь о правилах морали? Одна из версий – сильно любят саму суть сексуального соития.

Почему девушка часто меняет сексуального партнера?

Тогда почему не испытывать эту суть, оставаясь с одним партнером?

Контраргумент здесь: ну а вдруг где-то там за ближайшим лесом прячется супер-любовник, который и красивый, и здоровенный, и бравый, и брутальный, как плитка estima в Москве. А я тут прозябаю с тем, кто устраивает, но вдруг я упускаю из жизни что-то важное? Вот и перебираю. Ну а вдруг!
Вторая версия – сильная тяга к разнообразию, в любом его виде. Чем больше разных партнеров – тем ярче жизнь, тем более ярким фонтаном она бьет.

Третья версия – то самое простое, воспеваемое в балладах, отношение к жизни. Когда к тебе подкатывает парень с предложением руки и постели, а ты останавливаешь его фразой «Нет, я так не могу», то в ответ чаще всего можешь услышать фразу «Да будь ты проще!». Вот эти девушки послушались и стали проще. Что для них есть секс? Простой акт, сродни объятию или дружеской беседе. Нет ощущения, что они делают что-то неправильно.

Моя точка зрения – четвертая, судя по счету, - все дело в слабой инстинктивной цели. Мы все вместе и каждый в отдельности – изначально биологическое животное. В каждого когда-то был заложен механизм размножения и каждый бессознательно ему действует.
Полигамия мужчин объясняется тем, что количество семени стремится у них к бесконечности, а девать это добро куда-то надо! Чем больше осеменит, тем лучше выполнит заложенную в него программу.
Женское поведение объясняется биологическим ограничением. Количество детей, которых может произвести на свет женщина, ограничено. Я не слышала еще ни об одном случае рождения ста и более детей у одной женщины. А у кого-то генетическая предрасположенность всего лишь к одному ребенку.
То есть в теории у женщины может быть всего одна попытка. При этом у нее стоит задача передать будущему ребенку максимально удачный на ее взгляд набор генов. Представьте, а если ошиблась, переспала с кем-то, не имея цели родить от него ребенка - и все попытка истрачена. Другой не будет. А набор генов вышел слабоват. Потомство получилось средненького пошиба. Миссия не выполнена. А сохраниться и вернуться, как в игре, не получится.
С одной попыткой я утрирую. Родить мы можем и больше. Но жизненные обстоятельства, как то: отсутствие стабильного заработка, маленькая жилплощадь и т.д. не позволяют нам в геометрической прогрессии увеличивать количество рожаемых детей.
Приходится фильтровать. Женщина, у которой этот инстинктивный механизм продолжения рода силен, никогда не родит «чтобы удержать мужчину». Смысла в этом нет! Он и так фиговый, уходит, не стремиться сохранить семью, что ж за гены передаст ребенку?
Встречаясь с мужчиной, уже двадцать раз подумаешь, а стоит ли с ним отправляться в постель? Не будет ли растрачена попытка впустую?
- Но как же средства защиты? - скажете вы, - ведь не от каждого соития рождаются дети. Но мне кажется, в инстинктивном мышлении не заложены различные контрацептивы и их действие, не укрепилось это. На бессознательном женщина понимает, что каждое соитие может закончиться ребенком. Подсознание – оно такое, коварное, отбрасывает различные факторы.
В итоге мы фильтруем своих потенциальных партнеров похлеще, чем солдат в элитные войска. Чтоб потом было не стыдно за получившегося потомка.
Исходя из этой четвертой версии, можно сделать вывод: женщины, с количеством партнеров, превышающим моральные нормы - просто сверх социализированные, безинстинктивные существа. Цель продолжить род у них атрофировалась, и теперь есть цель только жить.
Некоторые из опрошенных мною 6-ти девушек говорили, что поначалу они очень переборчиво выбирали своих партнеров. Но на каком-то из них (чаще на втором десятке) сознание ломается и фильтры снимаются. Есть партнер – значит, есть и секс. Сигнал «не дать», извините уж за колхозную формулировку, просто не срабатывает.
Я не стремлюсь кого-то осуждать или оправдывать. Просто редко у каждого явления есть только одна сторона медали. И модель поведения «шлюхи» только отчасти объясняет сексуальную неразборчивость.

Светлана Копер специально для Клуба Мамочек

Карина (28)&Вадим (31) &Алла (31). Рассказывает Карина.

Мы живем втроем — я, Вадим и Алла. С Вадимом мы вместе 11 лет. Официально три года. Аня с нами уже 4 года. В прошлом мы очень активно жили в свинг-движении. Всречались с парами или одиночками, или порознь — не столь важно. В сексе более-менее мы принимаем всё. Я допускаю отношения между девушками, хотя предпочитаю мужчин. Всё всегда происходит по желанию. Особых предпочтений нет. Сейчас у нас нет новых партнеров. Уже устоялся круг знакомств. Но иногда бывают эпизодические встречи. Вокруг нас не осталось друзей, которые бы не разделяли наших убеждений.

У нас с Вадимом не было момента решения попробовать свинг. Когда мы знакомились, у нас уже были сформировавшиеся взгляды на то, как мы будем жить. Ограничивать друг друга только собой мы посчитали нечестным по отношению к нам же и к тем людям, которым бы мы могли подарить радость. То есть вопрос так не стоял: «А давай попробуем свинг? «. Это было само собой разумеющееся. Мы никогда не были свингерами в его классическом понимании. Просто именно в свингерской тусовке можно было найти людей, не обремененных «традиционными «взглядами на жизнь. Для нас секс — это своего рода акт доверия, показатель того, что ты человеку веришь.

Так и Алла появилась в нашей жизни. Она была замужем за одним человеком, которого теперь рядом с ней нет. Мы были, так сказать, друзьями. Но только он был сторонником «свинга по русски». Это стереотип у славянского типа мужчин, «я могу все, она ничего», который очень часто проявляется и в свингерских парах. То есть, очень часто бывают случаи, когда свинг — это повод для НЕГО получить что он хочет. Но при этом стараются сделать так, чтобы ОНА в этом учавствовала по минимуму. У Аллы с мужем были очень напряженные отношения, которые закончились разводом. Спустя несколько месяцев мы стали жить вместе.

Определенных ролей и обязанностей у нас нет. Если кому-то что-то не нравится, он делает это сам, а не предьявляет претензии другому. Нужно поесть — идет и готовит. Думает что в квартире грязно — идет и сам убирает. Если у кого-то из нас нет желания и времени заниматься сексом — уходишь в другую комнату и спишь сам.

С другими партнерами мы уже давно все вместе не встречаемся. Чаще всего это старые наши знакомые. Которые, например, симпатичны мне, но не Вадиму. У Вадима и Аллы тоже есть свои увлечения. О своих встречах мы ставим друг друга в известность, если это интересует остальных. Можем спросить (по желанию) о том, как все прошло: «Тебе было хорошо? Замечательно!».

Когда у нас еще не устоялся постоянный круг знакомств, в самом начале у нас были «проколы» с другими парами. Но обычно никаких взаимных претензий не возникало. Мы не подпускали к себе людей, которые могли бы увлечься так, что потом начинали бы доставлять проблемы.

Обычно до того, как устанавливается более близкая связь, у нас лично проходило много времени. В общении по icq, или на каких-то встречах, за это время мы всегда выясняли что это за люди. Договаривались так, чтобы первая встреча не влекла за собой продолжения. Первая встреча — это кафе, театры, кино. Словом, время вместе, чтобы понять, кто рядом с тобой. А дальше, если что-то не устраивает, можно просто отказаться от дальнейших встреч.

Конечно, мы боимся чем-то заразиться, как и все. Поэтому в период, когда мы активно знакомились с кем-то, то обычно не со случайными людьми, а со знакомыми знакомых. Лично мы с малознакомыми нам людьми обычно близких отношений не имели. Во-вторых, контрацепцию никто не отменял.

От тех, кто не в состоянии понять, мы наш образ жизни скрываем. Свинг осуждается обществом чаще всего потому, что общество инертно, и всерьез не задумывается над тем, а плохо ли это. Вообще выросло количество интересующихся свингом. Появилось больше вдумчивых людей, а не тех кто ищет просто развлечение по легкому.

Если говорить о других свингерах, часто пары начинают с того, что зовут одну девушку. Хотя это очень сложно, потому что найти девушку-одиночку «свободную» черезвычайно трудно. Обычно у нее, как и у нас, уже устоявшийся круг знакомств. Потом, потерпев неудачу на поприще поиска, ОН начинает давить в сторону поиска пары. Происходит одна встреча, ссоры, ругань. Хорошо, если не при тебе же. Дальше события часто начинают развиваться в канве: ОН имеет право на все, а ОНА нет. А там уж до чего договориться. Обычно именно так происходит с теми парами, которые начинают, пробуют. Чаще всего инициатор — мужчина. И чаще всего события идут именно по этому маршруту.

Первое, что напрашивается на язык — это стереотипное: мужчина-самец должен покрыть как можно больше самок. Но не думаю, что так все просто. Я бы раздела всех свингеров на два типа. Первый — это пары, которые ищут разнообразия. (ОН ли подталкивает, что чаще, или ОНА.) И второй тип — вроде нас, у которых свинг вытек из идеологических причин.

Про первых мне трудно что-то рассказать, потому как партнеров мы себе выбирали всё время из своей песочницы. У нас, людей нашего склада, вопрос инициативы обычно не стоял и не стоит. Никто никого ни к чему не принуждает, все максимально свободны в своем выборе. То есть, мы просто по другому относимся к тому, кто как и кого может в чем ограничивать. По-другому смотрим на то, что значит любить человека.

Одним словом, любить — значит стараться, чтобы человеку было хорошо. Какая разница с кем. С тобой или нет. То есть, это однонаправленный вектор. Он заканчивается, как только появляются претензии, например, почему меня не любят в ответ. С нашей точки зрения это уже торговля, а не любовь. Впрочем, если она делается честно, то есть оба сознаются друг другу и прежде всего себе в том, что это так, в этом тоже наверное нет ничего плохого. Секс исключительно в паре — это не ограничение друг друга. Ограничение друг друга — это когда кто-то сказал, что секс только со мной. Обычно за этим следуют ультиматумы вроде ты меня не любишь, или я уйду, ну и так далее.

Мы друг другу мы практически не ревнуем. Хотя иногда бывает. Но ревность — это звоночек, что не все у тебя хорошо в голове. Ревность — это раз показатель того, что ты не просто любишь, а ждешь чего-то взамен. Конечно, и среди свингеров встречается ревность. Бывает, что кто-то увлекается кем-то из другой пары, или уходит к приглашенному партнеру. Бывает, что и разводятся. Но крайне редко. Вы поймите, если пара уже очень давно практикует свинг, это пара с крайнем уровнем доверия друг к другу. Такие пары если и распадаются, то в каких-то неимоверных ситуациях. Ну скажите, зачем мне уходить к кому-то другому, если меня и так ни в чем не ограничивают?

Вы спрашиваете, почему нам не достаточно секса друг с другом? А почему Вы решили, что одна женщина может дать все? Это если о технических деталях секса. И второе, почему Вы не хотите посмотреть на секс как на просто дружескую услугу например? Вы сексу придаете большее, сакральное значение. В нашей среде секс — это вроде того, что руку пожать. Веришь человеку, он тебе друг. Как акт доверия у вас с ним может быть секс. А может и не быть.

Важно провести черту между теми двумя типами свингеров, о которых я говорила. Первые — это самые типичные люди, только вот с таким небольшим «отклонением». Они просто хотят разнообразить свою половую жизнь. Это обычные люди, которые позволяют себе немного больше, чем допускают общественная мораль, т. е. чуть-чуть или не чуть-чуть выходят за рамки. Но в целом эти рамки и мораль признают. Первые, это скорее легализованные традиционные отношения, где у мужа любовница, а у жены любовник, как-то так.

Вторые — это люди совершенно иного склада ума и взглядов на жизнь, люди с другим мировоззрением. Как первых отличить от вторых? По количеству возведенных барьеров. То есть, на примере того же секса, если ставятся условия — только обмен, или только третья девушка. Чаще всего первые НИКОГДА не допускают, чтобы их партнер имел какие-то свои увлечения. Вторые чаще всего допускают, что любить можно не одного человека, а многих. Первые — нет.

У первых фактически та же мораль, что у всех, но слегка иная, которая позволяет им жить с такого рода отношениями. То есть, возьмите общепризнанную мораль, и немного её, модифицируйте получите первых. У вторых она совсем другая. Вторые чувствуют иначе. Вот я знаю, например, что Вадим сейчас занимается сексом с Аллой. Я чувствую радость за обоих. Искреннюю радость, потому что моим любимым людям хорошо. Чувствуете разницу?.